1. Горький — ничтожный писатель
Самая знаменитая формулировка этого тезиса принадлежит, видимо, Владимиру Набокову. «Художественный талант Горького не имеет большой ценности» и «не лишен интереса» лишь «как яркое явление русской общественной жизни», Горький «псевдоинтеллигентен», «обделен остротой зрения и воображением», в нем «напрочь отсутствует интеллектуальный размах», а его дар «убог». Он стремится к «плоскому» сентиментализму
«в худшем варианте», в его произведениях нет «ни одного живого слова», «одни готовые штампы», «сплошная патока с небольшим количеством копоти». Не менее язвительно о писательском даровании Горького отзывался Мережковский:
«О Горьком как о художнике именно больше двух слов говорить не стоит. Правда о босяке, сказанная Горьким, заслуживает величайшего внимания; но поэзия, которою он, к сожалению, считает нужным украшать иногда эту правду, ничего не заслуживает, кроме снисходительного забвения». Дмитрий Мережковский. «Чехов и Горький» (1906)
Другой признанный носитель высокого литературного вкуса И. А. Бунин прямо писал о «беспримерной незаслуженности» мировой славы Горького («Горький», 1936), обвиняя его чуть ли не в фальсификации собственной босяцкой биографии.
Но рядом с этими уничижительными характеристиками несложно поставить другие — прямо противоположные, дышащие любовью к Горькому и восхищением к его таланту. По слову Чехова, Горький — «настоящий», «залихватский» талант, Блок называет его «русским художником», вечно язвительный и сдержанный Ходасевич пишет о Горьком как о писателе высокой пробы, а Марина Цветаева отмечает по случаю присуждения Бунину Нобелевской премии: «Я не протестую, я только не согласна, ибо несравненно больше Бунина: и больше, и человечнее, и своеобразнее, и нужнее — Горький. Горький — эпоха, а Бунин — конец эпохи» (в письме к А. А. Тесковой от 24 ноября 1933 года).
2. Горький — создатель соцреализма
«Выдающимися произведениями социалистического реализма» признавались пьеса Горького «Враги» (1906) и особенно роман «Мать» (1906). При этом теория социалистического реализма окончательно оформилась лишь в 30-е годы, именно тогда и была выстроена генеалогия этого «художественного метода. представляющего собой эстетическое выражение социалистически осознанной концепции мира и человека» — с Горьким во главе и с его написанным чуть не 30 лет назад в Америке романом «Мать» в качестве высочайшего образца.
Позднее Горький чувствовал необходимость оправдать тот факт, что шедевр соцреализма был написан в Америке, вдали от русских реалий. Во второй редакции очерка «В. И. Ленин» (1930) появилась фраза: «Вообще поездка не удалась, но я там написал „Мать“, чем и объясняются некоторые „промахи“, недостатки этой книги».
Сегодня исследователи Горького обнаруживают идеологическую пружину образцового советского романа совсем не в марксизме, как того хотело советское литературоведение, а в своеобразных идеях богостроительства, занимавших Горького на протяжении всей жизни:
«Горького не увлекал марксизм, но увлекала мечта о новом человеке и новом Боге. Главная идея „Матери“ — идея нового мира, и символично, что место Бога-Отца в нем занимает Мать. Сцены собраний рабочего кружка выдержаны в той же квазибиблейской стилистике: они напоминают тайные встречи апостолов». Дмитрий Быков. «Был ли Горький?»
Примечательно, что вопреки железной хронологической логике советской теории стилей последнее произведение Горького «Жизнь Клима Самгина» (1925–1936; четвертая часть не была завершена) в статье Большой советской энциклопедии о социалистическом реализме причислено к реализму критическому.
3. Горький — борец с социальной несправедливостью
Несомненно, что Горький восставал против современного ему миропорядка, но его бунтарство не ограничивалось сферой социального. На метафизический, богоборческий характер горьковского творчества указывал его яростный критик Д. С. Мережковский:
«Чехов и Горький действительно „пророки“, хотя не в том смысле, как о них думают, как, может быть, они сами о себе думают. Они „пророки“ потому, что благословляют то, что хотели проклясть, и проклинают то, что хотели благословить. Они хотели показать, что человек без Бога есть Бог; а показали, что он — зверь, хуже зверя — скот, хуже скота — труп, хуже трупа — ничто». Дмитрий Мережковский. «Чехов и Горький», 1906
Известно, что Горькому были близки идеи русского космизма, идеи борьбы со смертью как воплощением абсолютного зла, ее преодоления, обретения бессмертия и воскресения всех мертвых («Общее дело» Н. Ф. Федорова). По свидетельству О. Д. Чертковой, за два дня до смерти в бреду Горький произнес: «...знаешь, я сейчас спорил с Господом Богом. Ух, как спорил!» Горьковский бунт захватывал мироздание, жизнь и смерть, был призван изменить миропорядок и человека, то есть метил куда выше простого изменения общественного устройства. Прямое художественное выражение этого — сказка в стихах «Девушка и смерть» (1892), вызвавшая знаменитую резолюцию Сталина: «Эта штука сильнее „Фауста“ Гете (любовь побеждает смерть)».
4. Горький — антимодернист
Образ Горького — поборника реалистических тенденций в литературе, противника декаданса и модернизма, основателя соцреализма рассыпается, если приглядеться к его реальному месту в литературном процессе Серебряного века. Яркий романтизм ранних рассказов, ницшеанство и богоискательство оказываются созвучны модернистским тенденциям русской литературы рубежа веков. Анненский пишет о пьесе «На дне»:
«После Достоевского Горький, по-моему, самый резко выраженный русский символист. Его реалистичность совсем не та, что была у Гончарова, Писемского или Островского. Глядя на его картины, вспоминаешь слова автора „Подростка“, который говорил когда-то, что в иные минуты самая будничная обстановка кажется ему сном или иллюзией». Иннокентий Анненский. «Драма на дне» (1906)
Мифологизация Горьким своей жизни также может быть прочитана по-новому в контексте символистского жизнетворчества, а близость со многими модернистами ярко демонстрирует всю относительность традиционного советского взгляда на место Горького в литературном процессе. Неслучайно тончайший взгляд на природу горьковского искусства принадлежит не кому иному, как Владиславу Ходасевичу, важнейшей фигуре русского модернизма, входившему на протяжении нескольких лет в домашний круг писателя.
5. Горький и Ленин
На деле политическое положение Горького после революции было далеко не однозначным, а влияние — ограниченным. Уже с 1918 года писатель играл в Петрограде роль несколько двусмысленную, причиной чему были его весьма критические по отношению к социалистической революции очерки, составившие книгу «Несвоевременные мысли» (книга не перепечатывалась в России вплоть до 1990 года), и вражда с могущественным председателем Петроградского совета Григорием Зиновьевым. Такое положение привело в конце концов к почетной ссылке Горького, продлившейся почти двенадцать лет: певцу революции не нашлось места в послереволюционной действительности.
Впрочем, к созданию этого мифа приложил руку и сам Горький, в сентиментальных красках изобразивший дружбу с Лениным в биографическом очерке о нем.
6. Горький и Сталин
Но факты говорят о том, что сталинизм Горького был искренним, а отношения со Сталиным — как минимум нейтральными. После возвращения писатель изменил свое мнение о методах большевиков, увидев в советской реальности грандиозную лабораторию по переделке человека, вызвавшую его глубокое восхищение.
«В 1921–1928 годах Горького смущало и тяготило полуопальное положение буревестника революции, принужденного жить за границей на положении чуть ли не эмигрантском. Ему хотелось быть там, где творится пролетарская революция. Сталин, расправившийся с его недругом Зиновьевым (имею в виду не казнь Зиновьева, а его предварительную опалу), дал Горькому возможность вернуться и занять то высокое положение арбитра по культурным вопросам, которого Горький не мог добиться даже при Ленине. Сама личность Сталина, конечно, ему в высшей степени импонировала. Несомненно, он льстил Сталину не только в официальных речах и писаниях». Владислав Ходасевич. «О смерти Горького» (1938)
Читать еще: Икс шоу в таиланде. Часы работы и стоимость билетов
Версия о том, что Горького убили, впервые была озвучена в ходе Третьего Московского процесса 1937 года: в злодейском убийстве писателя и его сына, Максима Пешкова, обвиняли бывшего наркома внутренних дел Генриха Ягоду, а также секретаря Горького Петра Крючкова и трех известных врачей — Льва Левина, Игнатия Казакова и Дмитрия Плетнева. Все это преподносилось как часть обширного «правотроцкистского» заговора. В частности, Ягода признался, что убил Горького по личному указанию Троцкого, переданному через Енукидзе: якобы заговорщики пытались рассорить Горького со Сталиным, а когда ничего не вышло, решили его устранить, опасаясь, что после свержения сталинского руководства Горький, к чьему мнению прислушиваются и в стране, и за рубежом, «подымет свой голос протеста против нас». Максима Пешкова Ягода якобы приказал отравить из личных соображений, поскольку был влюблен в его жену. Чуть позже возникают версии, согласно которым Сталин сам приказал Ягоде отравить Горького, или даже сделал это собственноручно, послав ему коробку конфет. Известно, впрочем, что Горький не любил сладкое, а конфетами обожал одаривать родных и гостей, так что отравить его таким образом было бы затруднительно. В целом, никаких сколько-нибудь убедительных доказательств версии об убийстве не известно, хотя писали о ней много.
Но версия эта оказалась выгодна: Сталин воспользовался ею как предлогом для расправы над троцкистско-зиновьевским блоком. Разоблачители Сталина, в свою очередь, с удовольствием вписали Горького в число сталинских жертв.
7. Горький, русский народ и евреи
Образ Горького — певца русского народа рассыплется, если принять во внимание, что великий пролетарский писатель с ненавистью относился к русскому крестьянству и деревне. В системе взглядов Горького крестьянин олицетворял все негативные свойства человеческой натуры: глупость, лень, приземленность, ограниченность. Босяк, излюбленный горьковский тип, будучи выходцем из крестьянской среды, возвышался над ней и всем своим существованием отрицал ее. Столкновение Челкаша, «старого травленного волка», «заядлого пьяницы и ловкого, смелого вора», с трусливым, слабым и ничтожным крестьянином Гаврилой ярко иллюстрирует это противопоставление.
«Вымрут полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень. и их заменит новое племя — грамотных, разумных, бодрых людей. На мой взгляд, это будет не очень „милый и симпатичный русский народ“, но это будет — наконец — деловой народ, недоверчивый и равнодушный ко всему, что не имеет прямого отношения к его потребностям». Максим Горький. «О русском крестьянстве» (1922)
По-своему горьковское отношение к крестьянству понял Мережковский: «Босяк ненавидит народ, потому что народ — крестьянство — все еще бессознательное христианство, пока старое, слепое, темное — религия Бога, только Бога, без человечества, но с возможностью путей и к новому христианству, зрячему, светлому — к сознательной религии Богочеловечества. Последняя же сущность босячества — антихристианство...» («Чехов и Горький», 1906).
Примером народности, в которой уже воплотились искомые идеалы разума, трудолюбия и деловитости, для Горького служили евреи. Он не раз писал о евреях в тех же выражениях, в каких рисовал образ нового человека, который придет на смену русскому крестьянину. Еврейская тема занимает важное место в публицистике писателя, он всегда выступает последовательным защитником еврейства и жестким противником антисемитизма:
«В продолжение всего тяжелого пути человечества к прогрессу, к свету. еврей стоял живым протестом. против всего грязного, всего низкого в человеческой жизни, против грубых актов насилия человека над человеком, против отвратительной пошлости и духовного невежества».
Его звали Алексей Пешков, но в историю он вошёл под именем Максима Горького. Пролетарский писатель полжизни пробыл за границей, жил в особняках и стоял у истоков «социалистического реализма». Его судьба была полна парадоксов.
Босяк-богач
Горький долгое время подавался советской пропагандой как пролетарский писатель, вышедший «из народа», претерпевавший лишения и нужду. Писатель Бунин, однако, в своих воспоминаниях цитирует словарь Брокгауза и Эфрона: «Горький-Пешков Алексей Максимович. Родился в 1868 году, в среде вполне буржуазной: отец — управляющий большой пароходной конторы; мать — дочь богатого купца-красильщика». Казалось бы, это несущественно, родители писателя умерли рано, а воспитывал его дед, но однозначно то, что Горький довольно быстро стал одним из богатейших людей своего времени, а его финансовое благополучие подпитывалось не одними гонорарами.
Интересно написал о Горьком Корней Чуковский: «Сейчас вспомнил, как Леонид Андреев ругал мне Горького: «Обратите внимание: Горький – пролетарий, а все льнет к богатым – к Морозовым, к Сытину, к (он назвал ряд имен). Я попробовал с ним в Италии ехать в одном поезде – куда тебе! Разорился. Нет никаких сил: путешествует как принц». Поэтесса Зинаида Гиппиус также оставила интересные воспоминания. 18 мая 1918 года, находясь еще в Петрограде, она писала: «Горький скупает за бесценок старинные вещи у «буржуев», умирающих с голоду». Как можно понять, Горький был далеко не чужд материального благополучия, а его биография, созданная уже в советское время, хорошо сфабрикованный миф, который ещё требует подробного и беспристрастного исследования.
Патриот-русофоб
Максим Горький не раз давал повод усомниться в своем патриотизме. В годы разгула «красного террора» он писал: «Жестокость форм революции я объясняю исключительной жестокостью русского народа. Трагедия русской революции разыгрывается в средe «полудиких людей». «Когда в «звeрствe» обвиняют вождей революции — группу наиболeе активной интеллигенции — я рассматриваю это обвинение, как ложь и клевету, неизбeжные в борьбe политических партий или — у людей честных — как добросовeстное заблуждение». «Недавний раб» — замeтил в другом мeстe Горький — стал «самым разнузданным деспотом».
Художник-политик
Главным противоречием жизни Горького было тесное сопряжение его литературной и политической карьеры. У него были непростые отношение как с Лениным, так и со Сталиным. Горький был нужен Сталину не меньше, чем Сталин — Горькому. Сталин обеспечил Горького всем необходимым для жизни, снабжение писателя шло по каналам НКВД, Горький обеспечивал режиму «вождя» легитимность и культурную платформу. 15 ноября 1930 года в газете «Правда» была опубликована статья Максима Горького: «Если враг не сдается – его уничтожают». Горький позволял себе «заигрывать» с советской властью, но не всегда представлял последствия своих поступков. Заголовок этой статьи стал одним из девизов сталинских репрессий. В конце жизни Горький хотел в очередной раз хотел поехать за границу, но отпустить его Сталин не мог: боялся, что пролетарский писатель не вернется. «Вождь народов» разумно полагал, что Горький за границей мог представлять опасность для советского режима. Он был непредсказуемым и слишком много знал.
Большевик, не принявший революцию
Горький долгое время позиционировался как яростный революционер, большевик, вставший у руля культурного революционного процесса, однако сразу после октябрьского переворота со страниц социал-демократической газеты «Новая жизнь» Горький яростно набрасывался на большевиков: «Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности и ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия». Борис Зайцев вспоминал, что однажды Горький сказал ему: «Дело, знаете ли, простое. Коммунистов горсточка. А крестьян миллионы… миллионы. Кого больше, те и вырежут. Предрешено. Коммунистов вырежут». Не вырезали, револьверы нашлись и у них, а Максим Горький, так негативно отзывавшийся о большевиках и коммунистах, стал трибуном нового режима.
Читать еще: Окно диалога: хорошо информированный оптимист.
Крестный отец-безбожник
Отношения Горького с религией нельзя назвать простыми. Горькому было свойственно духовное искательство, в молодости он даже ходил по монастырям, общался с священниками, встречался с Иоанном Кронштадским, стал крестным отцом брата Якова Свердлова Зиновия. Горький и Толстой обеспечили финансово эмиграцию на Запад христиан-молокан, но религиозным человеком Горький так и не стал. В 1929 году, на открытии Второго Всесоюзного съезда воинствующих безбожников, писатель сказал, что «в той любви, которую проповедуют церковники, христиане, — огромнейшее количество ненависти к человеку». Максим Горький был одним из тех, кто подписал письмо с просьбой уничтожить храм Христа Спасителя. Что-что, а христианское смирение было Горькому чуждо. Ещё в 1917 году в «Несвоевременных мыслях» он писал: «Я никогда ни в чём и не перед кем не каялся, ибо к этому питаю органическое отвращение. Да и не в чем мне каяться».
Друг Ягоды, гомофоб
Горький был очень нетолерантен по отношению к гомосексуалистам. Он открыто выступал против них со страниц газеты «Правда» и «Известия». 23 мая 1934 года он называет гомосексуализм «социально преступным и наказуемым» и говорит, что «уже сложилась саркастическая поговорка: «Уничтожьте гомосексуализм — фашизм исчезнет!». Тем не менее, в ближайшее окружение Горького входили в том числе и гомосексуалисты. Если не касаться творческой среды, в которой гомосексуализм был явлением если не обычным, то распространенным (Эйзенштейн, Мейерхольд), можно сказать о зампреде ОГПУ Генрихе Ягоде, с которым Горький тесно общался. Ягода писал Сталину докладные записки о том, что «педерасты развернули вербовку среди красноармейцев, краснофлотцев и отдельных вузовцев», при этом сам был не чужд осуждаемому явлению, устраивал на своей даче оргии, а после его ареста среди вещей бывшего зампреда ОГПУ был обнаружен фаллоимитатор.
Защитник писателей-сталинский трибун
Вклад Горького в организацию литературного процесса в стране невозможно отрицать. Он издавал журналы, основывал издательства, проектом Горького был Литературный институт. Именно на квартире Горького, в особняке Рябушинского был придуман термин «социалистический реализм», в русле которого долгие развивалась советская литература. Горький также возглавлял издательство «Всемирная литература» и выполнял роль своеобразного культурного «окна в Европу» для советских читателей. При всех этих несомненных заслугах Горького, нельзя также не отметить его негативной роли в деле оправдания репрессий сталинского режима. Он был редактором объемной книги «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина», изданной в 1934 году. В ней Горький открыто не скупится на похвалы «. это отлично удавшийся опыт массового превращения бывших врагов пролетариата. в квалифицированных сотрудников рабочего класса и даже в энтузиастов государственно-необходимого труда. Принятая Государственным политуправлением исправительно-трудовая политика. еще раз блестяще оправдала себя». Кроме того, Горький одним своим присутствием на советском литературном Олимпе оправдывал проводимую Сталиным репрессивную политику. Он был всемирно известным писателем, к которому прислушивались и которому верили.
7 мифов о Горьком
Друг Ленина, жертва Сталина, защитник крестьянства, создатель соцреализма и другая неправда. Из курса № 13 «Русская литература XX века. Сезон 1» .
Горьковский миф, сформировавшись в основных чертах еще до революции, был зацементирован советским каноном, а затем развенчан диссидентской и перестроечной критикой. Подлинная фигура писателя размылась до абсолютной неразличимости под слоями противоречащих друг другу мифологизаций и демифологизаций, а полная увлекательных эпизодов биография успешно заместила в коллективном воображении его творчество. Arzamas собрал спорные моменты биографии и творчества писателя-босяка, буревестника революции, основоположника соцреализма, близкого друга Ленина, советского бонзы, певца Беломорканала и Соловецкого лагеря.
1. Горький — ничтожный писатель
Самая знаменитая формулировка этого тезиса принадлежит, видимо, Владимиру Набокову. «Художественный талант Горького не имеет большой ценности» и «не лишен интереса» лишь «как яркое явление русской общественной жизни», Горький «псевдоинтеллигентен», «обделен остротой зрения и воображением», в нем «напрочь отсутствует интеллектуальный размах», а его дар «убог». Он стремится к «плоскому» сентиментализму
«в худшем варианте», в его произведениях нет «ни одного живого слова», «одни готовые штампы», «сплошная патока с небольшим количеством копоти». Не менее язвительно о писательском даровании Горького отзывался Мережковский:
«О Горьком как о художнике именно больше двух слов говорить не стоит. Правда о босяке, сказанная Горьким, заслуживает величайшего внимания; но поэзия, которою он, к сожалению, считает нужным украшать иногда эту правду, ничего не заслуживает, кроме снисходительного забвения».
— Дмитрий Мережковский. «Чехов и Горький» (1906)
Другой признанный носитель высокого литературного вкуса И. А. Бунин прямо писал о «беспримерной незаслуженности» мировой славы Горького («Горький», 1936), обвиняя его чуть ли не в фальсификации собственной босяцкой биографии.
Но рядом с этими уничижительными характеристиками несложно поставить другие — прямо противоположные, дышащие любовью к Горькому и восхищением к его таланту. По слову Чехова, Горький — «настоящий», «залихватский» талант, Блок называет его «русским художником», вечно язвительный и сдержанный Ходасевич пишет о Горьком как о писателе высокой пробы, а Марина Цветаева отмечает по случаю присуждения Бунину Нобелевской премии: «Я не протестую, я только не согласна, ибо несравненно больше Бунина: и больше, и человечнее, и своеобразнее, и нужнее — Горький. Горький — эпоха, а Бунин — конец эпохи» (в письме к А. А. Тесковой от 24 ноября 1933 года).
2. Горький — создатель соцреализма
Советское литературоведение интерпретировало развитие реалистического искусства как переход от критического реализма, воплощенного в творчестве Пушкина, Гоголя, Тургенева и Толстого, к реализму социалистическому, являвшему собой официальный и единственный художественный метод советского искусства. Последним представителем критического реализма был назначен Чехов, а Горькому досталась роль «основоположника литературы социалистического реализма» и «родоначальника советской литературы» (Большая советская энциклопедия).
«Выдающимися произведениями социалистического реализма» признавались пьеса Горького «Враги» (1906) и особенно роман «Мать» (1906). При этом теория социалистического реализма окончательно оформилась лишь в 30-е годы, именно тогда и была выстроена генеалогия этого «художественного метода. представляющего собой эстетическое выражение социалистически осознанной концепции мира и человека» — с Горьким во главе и с его написанным чуть не 30 лет назад в Америке романом «Мать» в качестве высочайшего образца.
Позднее Горький чувствовал необходимость оправдать тот факт, что шедевр соцреализма был написан в Америке, вдали от русских реалий. Во второй редакции очерка «В. И. Ленин» (1930) появилась фраза: «Вообще поездка не удалась, но я там написал „Мать“, чем и объясняются некоторые „промахи“, недостатки этой книги».
Сегодня исследователи Горького обнаруживают идеологическую пружину образцового советского романа совсем не в марксизме, как того хотело советское литературоведение, а в своеобразных идеях богостроительства, занимавших Горького на протяжении всей жизни:
«Горького не увлекал марксизм, но увлекала мечта о новом человеке и новом Боге. Главная идея „Матери“ — идея нового мира, и символично, что место Бога-Отца в нем занимает Мать. Сцены собраний рабочего кружка выдержаны в той же квазибиблейской стилистике: они напоминают тайные встречи апостолов».
— Дмитрий Быков. «Был ли Горький?»
Примечательно, что вопреки железной хронологической логике советской теории стилей последнее произведение Горького «Жизнь Клима Самгина» (1925–1936; четвертая часть не была завершена) в статье Большой советской энциклопедии о социалистическом реализме причислено к реализму критическому.
3. Горький — борец с социальной несправедливостью
Несомненно, что Горький восставал против современного ему миропорядка, но его бунтарство не ограничивалось сферой социального. На метафизический, богоборческий характер горьковского творчества указывал его яростный критик Д. С. Мережковский:
«Чехов и Горький действительно „пророки“, хотя не в том смысле, как о них думают, как, может быть, они сами о себе думают. Они „пророки“ потому, что благословляют то, что хотели проклясть, и проклинают то, что хотели благословить. Они хотели показать, что человек без Бога есть Бог; а показали, что он — зверь, хуже зверя — скот, хуже скота — труп, хуже трупа — ничто».
— Дмитрий Мережковский. «Чехов и Горький», 1906
Известно, что Горькому были близки идеи русского космизма, идеи борьбы со смертью как воплощением абсолютного зла, ее преодоления, обретения бессмертия и воскресения всех мертвых («Общее дело» Н. Ф. Федорова). По свидетельству О. Д. Чертковой, за два дня до смерти в бреду Горький произнес: «. знаешь, я сейчас спорил с Господом Богом. Ух, как спорил!» Горьковский бунт захватывал мироздание, жизнь и смерть, был призван изменить миропорядок и человека, то есть метил куда выше простого изменения общественного устройства. Прямое художественное выражение этого — сказка в стихах «Девушка и смерть» (1892), вызвавшая знаменитую резолюцию Сталина: «Эта штука сильнее „Фауста“ Гете (любовь побеждает смерть)».
Читать еще: Где удочерить ребенка. Что такое усыновление
4. Горький — антимодернист
Образ Горького — поборника реалистических тенденций в литературе, противника декаданса и модернизма, основателя соцреализма рассыпается, если приглядеться к его реальному месту в литературном процессе Серебряного века. Яркий романтизм ранних рассказов, ницшеанство и богоискательство оказываются созвучны модернистским тенденциям русской литературы рубежа веков. Анненский пишет о пьесе «На дне»:
«После Достоевского Горький, по-моему, самый резко выраженный русский символист. Его реалистичность совсем не та, что была у Гончарова, Писемского или Островского. Глядя на его картины, вспоминаешь слова автора „Подростка“, который говорил когда-то, что в иные минуты самая будничная обстановка кажется ему сном или иллюзией».
— Иннокентий Анненский. «Драма на дне» (1906)
Мифологизация Горьким своей жизни также может быть прочитана по-новому в контексте символистского жизнетворчества, а близость со многими модернистами ярко демонстрирует всю относительность традиционного советского взгляда на место Горького в литературном процессе. Неслучайно тончайший взгляд на природу горьковского искусства принадлежит не кому иному, как Владиславу Ходасевичу, важнейшей фигуре русского модернизма, входившему на протяжении нескольких лет в домашний круг писателя.
5. Горький и Ленин
Образ Горького как великого пролетарского писателя, канонизированный советской официальной культурой, обязательно включал в себя легенду о теснейшей дружбе, связывавшей буревестника революции с Лениным: легенда имела мощную визуальную составляющую: многочисленные скульптуры, картины и фотографии, изображавшие сцены оживленных бесед создателя соцреализма с пролетарским вождем.
На деле политическое положение Горького после революции было далеко не однозначным, а влияние — ограниченным. Уже с 1918 года писатель играл в Петрограде роль несколько двусмысленную, причиной чему были его весьма критические по отношению к социалистической революции очерки, составившие книгу «Несвоевременные мысли» (книга не перепечатывалась в России вплоть до 1990 года), и вражда с могущественным председателем Петроградского совета Григорием Зиновьевым. Такое положение привело в конце концов к почетной ссылке Горького, продлившейся почти двенадцать лет: певцу революции не нашлось места в послереволюционной действительности.
Впрочем, к созданию этого мифа приложил руку и сам Горький, в сентиментальных красках изобразивший дружбу с Лениным в биографическом очерке о нем.
6. Горький и Сталин
Последний период жизни Горького — после его возвращения в советскую Россию — так же, как и вся его биография, оброс легендами, несущими, правда, противоположный идеологический заряд. Особое место среди них занимают популярные слухи, что Горький, вернувшись, попал под жесткий контроль чекистов, что Сталин угрожал ему и его семье и в конце концов расправился с неугодным писателем (предварительно организовав убийство его сына).
Но факты говорят о том, что сталинизм Горького был искренним, а отношения со Сталиным — как минимум нейтральными. После возвращения писатель изменил свое мнение о методах большевиков, увидев в советской реальности грандиозную лабораторию по переделке человека, вызвавшую его глубокое восхищение.
«В 1921–1928 годах Горького смущало и тяготило полуопальное положение буревестника революции, принужденного жить за границей на положении чуть ли не эмигрантском. Ему хотелось быть там, где творится пролетарская революция. Сталин, расправившийся с его недругом Зиновьевым (имею в виду не казнь Зиновьева, а его предварительную опалу), дал Горькому возможность вернуться и занять то высокое положение арбитра по культурным вопросам, которого Горький не мог добиться даже при Ленине. Сама личность Сталина, конечно, ему в высшей степени импонировала. Несомненно, он льстил Сталину не только в официальных речах и писаниях».
— Владислав Ходасевич. «О смерти Горького» (1938)
Версия о том, что Горького убили, впервые была озвучена в ходе Третьего Московского процесса 1937 года: в злодейском убийстве писателя и его сына, Максима Пешкова, обвиняли бывшего наркома внутренних дел Генриха Ягоду, а также секретаря Горького Петра Крючкова и трех известных врачей — Льва Левина, Игнатия Казакова и Дмитрия Плетнева. Все это преподносилось как часть обширного «правотроцкистского» заговора. В частности, Ягода признался, что убил Горького по личному указанию Троцкого, переданному через Енукидзе: якобы заговорщики пытались рассорить Горького со Сталиным, а когда ничего не вышло, решили его устранить, опасаясь, что после свержения сталинского руководства Горький, к чьему мнению прислушиваются и в стране, и за рубежом, «подымет свой голос протеста против нас». Максима Пешкова Ягода якобы приказал отравить из личных соображений, поскольку был влюблен в его жену. Чуть позже возникают версии, согласно которым Сталин сам приказал Ягоде отравить Горького, или даже сделал это собственноручно, послав ему коробку конфет. Известно, впрочем, что Горький не любил сладкое, а конфетами обожал одаривать родных и гостей, так что отравить его таким образом было бы затруднительно. В целом, никаких сколько-нибудь убедительных доказательств версии об убийстве не известно, хотя писали о ней много.
Но версия эта оказалась выгодна: Сталин воспользовался ею как предлогом для расправы над троцкистско-зиновьевским блоком. Разоблачители Сталина, в свою очередь, с удовольствием вписали Горького в число сталинских жертв.
7. Горький, русский народ и евреи
Образ Горького — певца русского народа рассыплется, если принять во внимание, что великий пролетарский писатель с ненавистью относился к русскому крестьянству и деревне. В системе взглядов Горького крестьянин олицетворял все негативные свойства человеческой натуры: глупость, лень, приземленность, ограниченность. Босяк, излюбленный горьковский тип, будучи выходцем из крестьянской среды, возвышался над ней и всем своим существованием отрицал ее. Столкновение Челкаша, «старого травленного волка», «заядлого пьяницы и ловкого, смелого вора», с трусливым, слабым и ничтожным крестьянином Гаврилой ярко иллюстрирует это противопоставление.
«Вымрут полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень. и их заменит новое племя — грамотных, разумных, бодрых людей. На мой взгляд, это будет не очень „милый и симпатичный русский народ“, но это будет — наконец — деловой народ, недоверчивый и равнодушный ко всему, что не имеет прямого отношения к его потребностям».
— Максим Горький. «О русском крестьянстве» (1922)
По-своему горьковское отношение к крестьянству понял Мережковский: «Босяк ненавидит народ, потому что народ — крестьянство — все еще бессознательное христианство, пока старое, слепое, темное — религия Бога, только Бога, без человечества, но с возможностью путей и к новому христианству, зрячему, светлому — к сознательной религии Богочеловечества. Последняя же сущность босячества — антихристианство. » («Чехов и Горький», 1906).
Примером народности, в которой уже воплотились искомые идеалы разума, трудолюбия и деловитости, для Горького служили евреи. Он не раз писал о евреях в тех же выражениях, в каких рисовал образ нового человека, который придет на смену русскому крестьянину. Еврейская тема занимает важное место в публицистике писателя, он всегда выступает последовательным защитником еврейства и жестким противником антисемитизма:
«В продолжение всего тяжелого пути человечества к прогрессу, к свету. еврей стоял живым протестом. против всего грязного, всего низкого в человеческой жизни, против грубых актов насилия человека над человеком, против отвратительной пошлости и духовного невежества».
— Максим Горький. «О евреях» (1906)
Больше материалов и писателях и поэтах XX века — здесь .
Басинский П. Страсти по Максиму. Документальный роман о Горьком. М., 2007.
Быков Д. Был ли Горький? М., 2008.
Набоков В. Лекции по русской литературе. М., 1999.
Ходасевич В. Ф. Горький за границей. Время и мы, 1987.
Источники:
http://vk.com/@literature_100-sem-mifov-o-gorkom
http://russian7.ru/post/7-paradoksov-maksima-gorkogo/
http://zen.yandex.ru/media/arzamas/7-mifov-o-gorkom—598a13129d5cb3f1b5db4ae7
