✅ Собрался совсем и лошади уже готовы. А

Рейтинг статьи rating_off-6668205 Загрузка…

Кабанов. Да какие ж, маменька, у нее грехи такие могут быть особенные: все такие же, как и у всех у нас, а это так уж она от природы боится.

Кабанова. А ты почем знаешь? Чужая душа потемки.

Кабанов (шутя). Уж разве без меня что-нибудь, а при мне, кажись, ничего не было.

Кабанова. Может быть, и без тебя.

Кабанов (шутя). Катя, кайся, брат, лучше, коли в чем грешна. Ведь от меня не скроешься: нет, шалишь! Все знаю!

Катерина (смотрит в глаза Кабанову). Голубчик мой!

Варвара. Ну, что ты пристаешь! Разве не видишь, что ей без тебя тяжело?

Борис выходит из толпы и раскланивается с Кабановым.

Катерина (вскрикивает). Ах!

Кабанов. Что ты испугалась! Ты думала-чужой? Это знакомый! Дядюшка здоров ли?

Борис. Слава богу!

Катерина (Варваре). Что ему еще надо от меня. Или ему мало этого, что я так мучаюсь. (Приклоняясь к Варваре, рыдает.)

Варвара (громко, чтобы мать слышала). Мы с ног сбились, не знаем, что сделать с ней; а тут еще посторонние лезут! (Делает Борису знак, тот отходит к самому выходу.)

Кулигин (выходит на середину, обращаясь к толпе). Ну, чего вы боитесь, скажите на милость! Каждая теперь травка, каждый цветок радуется, а мы прячемся, боимся, точно напасти какой! Гроза убьет! Не гроза это, а благодать! Да, благодать! У вас все гроза! Северное сияние загорится, любоваться бы надобно да дивиться премудрости: «с полночных стран встает заря», а вы ужасаетесь да придумываете: к войне это или к мору. Комета ли идет, — не отвел бы глаз! Красота! Звезды-то уж пригляделись, все одни и те же, а это обновка; ну, смотрел бы да любовался! А вы боитесь и взглянуть-то на небо, дрожь вас берет! Изо всего-то вы себе пугал наделали. Эх, народ! Я вот не боюсь. Пойдемте, сударь!

Борис. Пойдемте! Здесь страшнее!

Те же без Бориса и Кулигина.

Кабанова. Ишь какие рацеи развел 2. Есть что послушать, уж нечего сказать! Вот времена-то пришли, какие-то учители появились. Коли старик так рассуждает, чего уж от молодых-то требовать!

Женщина. Ну, все небо обложило. Ровно шапкой, так и накрыло.

1-й. Эко, братец ты мой, точно клубком туча-то вьется, ровно что в ней там живое ворочается. А так на нас и ползет, так и ползет, как живая!

2-й. Уж ты помяни мое слово, что эта гроза даром не пройдет! Верно тебе говорю; потому знаю. Либо уж убьет кого-нибудь, либо дом сгорит, вот увидишь: потому, смотри, какой цвет необнаковенный.

Катерина (прислушиваясь). Что они говорят? Они говорят, что убьет кого-нибудь.

Кабанов. Известно, так городят, зря, что в голову придет.

Кабанова. Ты не осуждай постарше себя! Они больше твоего знают. У старых людей на все приметы есть. Старый человек на ветер слова не скажет.

Катерина (мужу). Тиша, я знаю, корову убьет.

Варвара (Катерине тихо). Ты уж хоть молчи.

Кабанова. Ты почем знаешь?

Катерина. Меня убьет. Молитесь тогда за меня.

Входит Барыня с лакеями. Катерина с криком прячется.

Барыня. Что прячешься? Нечего прятаться! Видно, боишься: умирать-то не хочется! Пожить хочется! Как не хотеться! — видишь, какая красавица. Ха-ха-ха! Красота! А ты молись богу, чтоб отнял красоту-то! Красота-то ведь погибель наша! Себя погубишь, людей соблазнишь, вот тогда и радуйся красоте-то своей. Много, много народу в грех введешь! Вертопрахи на поединки выходят, шпагами колют друг друга. Весело! Старики старые, благочестивые об смерти забывают, соблазняются на красоту-то! А кто отвечать будет? За все тебе отвечать придется. В омут лучше с красотой-то! Да скорей, скорей!

Куда прячешься, глупая? От бога-то не уйдешь! Все в огне гореть будете в неугасимом! (Уходит.)

Катерина. Ах! Умираю!

Варвара. Что ты мучаешься-то, в самом деле? Стань к сторонке да помолись: легче будет.

Катерина (подходит к стене и опускается на колени, потом быстро вскакивает). Ах! Ад! Ад! Геенна огненная!

Кабанов, Кабанова и Варвара окружают ее.

Все сердце изорвалось! Не могу я больше терпеть! Матушка! Тихон! Грешна я перед богом и перед вами! Не я ли клялась тебе, что не взгляну ни на кого без тебя! Помнишь, помнишь? А знаешь ли, что я, беспутная, без тебя делала? В первую же ночь я ушла из дому…

Кабанов (растерявшись, в слезах, дергает ее за рукав). Не надо, не надо, не говори! Что ты! Матушка здесь!

Кабанова (строго). Ну, ну, говори, коли уж начала.

Катерина. И все-то десять ночей я гуляла… (Рыдает.)

Кабанов хочет обнять ее.

Кабанова. Брось ее! С кем?

Варвара. Врет она, она сама не знает, что говорит.

Кабанова. Молчи ты! Вот оно что! Ну, с кем же?

Катерина. С Борисом Григорьичем.

Ах! (Падает без чувств на руки мужа.)

Кабанова. Что, сынок! Куда воля-то ведет! Говорила я, так ты слушать не хотел. Вот и дождался!

Действие пятое

Декорация первого действия. Сумерки.

Кулигин (сидит на лавочке), Кабанов (идет по бульвару).

Кулигин (поет).

(Увидав Кабанова.) Здравствуйте, сударь! Далеко ли изволите?

Кабанов. Домой. Слышал, братец, дела-то наши? Вся, братец, семья в расстройство пришла.

Кулигин. Слышал, слышал, сударь.

Кабанов. Я в Москву ездил, ты знаешь? На дорогу-то маменька читала, читала мне наставления-то, а я как выехал, так загулял. Уж очень рад, что на волю-то вырвался. И всю дорогу пил, и в Москве все пил, так это кучу, что на-поди! Так, чтобы уж на целый год отгуляться. Ни разу про дом-то и не вспомнил. Да хоть бы и вспомнил-то, так мне бы и в ум не пришло, что делается. Слышал?

Читать еще: Ты знаешь кто такая лиза. Описание имени Елизавета

Кулигин. Слышал, сударь.

Кабанов. Несчастный я теперь, братец, человек! Так ни за что я погибаю, ни за грош!

Кулигин. Маменька-то у вас больно крута.

Кабанов. Ну да. Она-то всему и причина. А я за что погибаю, скажи ты мне на милость? Я вот зашел к Дикому, ну, выпили; думал — легче будет, нет, хуже, Кулигин! Уж что жена против меня сделала! Уж хуже нельзя…

Кулигин. Мудреное дело, сударь. Мудрено вас судить.

Кабанов. Нет, постой! Уж на что еще хуже этого. Убить ее за это мало. Вот маменька говорит: ее надо живую в землю закопать, чтобы она казнилась! А. я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть. Побил немножко, да и то маменька приказала. Жаль мне смотреть-то на нее, пойми ты это, Кулигин. Маменька ее поедом ест, а она, как тень какая, ходит безответная. Только плачет да тает, как воск. Вот я и убиваюсь, глядя на нее.

Кулигин. Как бы нибудь, сударь, ладком дело-то сделать! Вы бы простили ей, да и не поминали никогда. Сами-то, чай, тоже не без греха!

Кабанов. Уж что говорить!

Кулигин. Да уж так, чтобы и под пьяную руку не попрекать. Она бы вам, сударь, была хорошая жена; гляди — лучше всякой.

Кабанов. Да пойми ты, Кулигин: я-то бы ничего, а маменька-то… разве с ней сговоришь.

Кулигин. Пора бы уж вам, сударь, своим умом жить.

Кабанов. Что ж мне, разорваться, что ли! Нет, говорят, своего-то ума. И, значит, живи век чужим. Я вот возьму да последний-то, какой есть, пропью; пусть маменька тогда со мной, как с дураком, и нянчится.

Кулигин. Эх, сударь! Дела, дела! Ну, а Борис-то Григорьич, сударь, что?

Кабанов. А его, подлеца, в Тяхту, к китайцам. Дядя к знакомому купцу какому-то посылает туда на контору. На три года его туды.

Кулигин. Ну, что же он, сударь?

Кабанов. Мечется тоже, плачет. Накинулись мы давеча на него с дядей, уж ругали, ругали, — молчит. Точно дикий какой сделался. Со мной, говорит, что хотите, делайте, только ее не мучьте! И он к ней тоже жалость имеет.

Кулигин. Хороший он человек, сударь.

Кабанов. Собрался совсем, и лошади уж готовы. Так тоскует, беда! Уж я вижу, что ему проститься хочется. Ну, да мало ли чего! Будет с него. Враг ведь он мне, Кулигин! Расказнить его надобно на части, чтобы знал…

Как мужик лошадь покупал

По мотивам рассказа М.Зощенко

Егор Иваныч Глотов Копил два года деньги На лошадь, понимаешь.

Не пил и не курил.

А что до самогона, То именно его-то, Вот именно его-то

Вкус начисто забыл.

А вспомнить так тянуло. Но мужичок крепился. Уж очень ему лошадь

Тогда нужна была.

Она б ему в хозяйстве, Родная, подмогнула. Одна бы все тянула.

Она бы все смогла.

Копил мужик два года. На третий капиталы, Ну, то есть, в смысле, деньги,

Он, значит, сосчитал.

И, думает, куплю-ка, Тогда уж и свобода! Как требует природа,

Напьюсь уж, как пивал.

Собрался он в дорогу, На рынок, значит, в город. В сапог засунул деньги.

И тут к нему сосед:

— Купи-ка, дядя, лошадь. Возьми себе в подмогу. Прошу совсем немного.

А тот ему в ответ:

— Я жрал одну солому. Так ожидал покупку. А тут тебе вдруг здрасьте –

Купите у него!

Уж я поеду в город, Пройдусь там по большому Базару городскому

И там куплю всего.

И вот он на базаре Облюбовал лошадку. Обычную такую,

С раздутым животом

И непонятной масти. Не пегой и не карей. Да лишь бы не в прогаре

Остаться бы потом.

— А что эта, позвольте, Лошадка продается? – Ощупывая деньги,

Спросил он продавцов.

А те ему надменно: — Уж как у нас ведется – Задаром не дается.

Плати – и будь здоров.

Хотел он уже было Ответить равнодушно, На кой, мол, ему лошадь,

Но прямо засиял:

— Да без нее мне, братцы, И жизнь-то опостыла. Да что там опостыла!

Считай, совсем пропал.

Три года жрал солому! Уж так она нужна мне. Цена-то, между прочим,

Какая у нее?

Ответили. Но Глотов По счету по большому Знал, будет по-другому.

Убавят, е-мое!

И за осмотр взялся. Дул ей в глаза и в уши. И перед самой мордой

В ладоши хлопал так,

Что смирная лошадка, Когда он приближался И радостно смеялся,

Скакала, как сайгак.

— Так значит продается? — Хотелось бы, конечно. — А так, промежду прочим,

Цена-то ей кака?

Ответили, но видя, Что мужичонка мнется, На цену не сдается,

Убавили слегка.

И так еще два раза. И доставал уж деньги. Засовывал обратно.

И уходил совсем.

Божился, жрал солому Пять лет! Уж вот зараза! Как вспомнит, слезы с глаза.

Да говорить-то с кем!

Сошлись в цене насилу. — Бери уж, дядя, ладно. Хорошая лошадка.

И цвет, гляди, какой.

Заманчивый оттенок, Что плитка шоколадна. И вышло ненакладно.

Веди уже домой.

— Насчет, конечно, цвету Сомнения большие. Какой он шоколадный?

Навозный как-то цвет.

Не сбавить ли немного? Деньжищи-то какие! Фактически шальные,

Когда в ней масти нет!

Читать еще: Антуан ватто биография. Картины Ватто

— Пахать тебе не цветом! Ишь ты, какой сыскался! Иди, ищи другую.

Подумаешь, какой!

Сраженный аргументом, Мужик в итоге сдался, За лошадь рассчитался

И двинулся домой.

Он шел, как на параде, Торжественно и чинно. И только, когда площадь

Торговую пройдя,

Он бросил наземь шапку. Прошла его кручина. Теперя есть причина

И выпить погодя.

— Купил ведь! Мать честная! Семь лет копил ведь деньги На лошадь, понимаешь.

Не пил и не курил.

Знакомого бы встретить. Ведь лошадь-то какая! Уж я б тебя, родная,

Как надо бы обмыл!

И тут ему навстречу Мужик знакомый малость. — Эй, кум! Смотри-ка, братец,

Купил ведь! Боже мой!

По случаю покупки Могу позволить шалость, Кураж да разудалость.

Я прямо сам не свой.

А было это вроде, Уж не соврать бы, в среду, Когда они на пару

Отправились в трактир.

И не соврать бы, вышли К воскресному обеду, Отпраздновав победу,

Как видно, на весь мир.

— Ты не горюй, Иваныч. Ну, не было лошадки. И эта что за лошадь!

Арабский скакунец?

Чего так убиваться? Ну, пропил. Все в порядке. Скажите же, ребятки,

Чего он, наконец.

— Да я ж лет десять, братцы, Одну солому лопал. Да, может, я полжизни

Не пил и не курил.

Выходит, зря старался – Семь верст сюда протопал, Все денежки ухлопал.

И лошадь вдруг пропил.

Земляк в ответ ни слова. Пошел себе до дому. Ему какое горе?

Гулял четыре дня.

И слышит он вдогонку: — Всю жизнь я жрал солому! А мог по-другому, Будь лошадь у меня…

2007

Задания для районной (городской) олимпиады школьников по литературе

2004 — 2005 учебный год

I. Комплексный анализ текста. А.П. Чехов «Дамы».

Федор Петрович, директор народных училищ N — ской губернии, считающий себя человеком справедливым и великодушным, принимал однажды у себя в канцелярии учителя Временского.

Нет, господин Временский, — говорил он, — отставка неизбежна. С таким голосом, как у вас, нельзя продолжать учительской службы. Да как он у вас пропал?

Я холодного пива, вспотевши, выпил. — прошипел учитель.

Экая жалость! Служил человек четырнадцать лет, и вдруг такая напасть! Черт знает, из-за какого пустяка приходится свою карьеру ломать. Что же вы теперь намерены делать?

Учитель ничего не ответил.

— Вы семейный? — спросил директор.

Жена и двое детей, ваше превосходительство. — прошипел учитель.

Наступило молчание. Директор встал из-за стола и прошелся из угла в угол волнуясь.

— Ума не приложу, что мне с вами делать! — сказал он. — Учителем быть вы не можете, до пенсии вы еще не дотянули. отпустить же вас на произвол судьбы, на все четыре стороны, не совсем ловко. Вы для нас свой человек, прослужили четырнадцать лет, значит, наше дело помочь вам. Но как помочь? Что я для вас могу сделать? Войдите вы в мое положение: что я могу для вас сделать?

Наступило молчание; директор ходил и все думал, а Временский, подавленный своим горем, сидел на краешке стула и тоже думал. Вдруг директор просиял и даже пальцами щелкнул.

— Удивляюсь, как это я раньше не вспомнил! — заговорил он быстро. — Послушайте, вот что я могу предложить вам. На будущей неделе письмоводитель у нас в приюте уходит в отставку. Если хотите, поступайте на eгo место! Вот вам!

Временский, не ожидавший такой милости, тоже просиял.

— И отлично, — сказал директор. — Сегодня же напишите прошение.

Отпустив Временского, Федор Петрович почувствовал облегчение и даже удовольствие: перед ним уже не торчала согбенная фигура шипящего педагога, и приятно было сознавать, что, предложив Временскому свободную вакансию, он поступил справедливо и по совести, как добрый, вполне порядочный человек. Но это хорошее настроение продолжалось недолго. Когда он вернулся домой и сел обедать, его жена, Настасья Ивановна, вдруг вспомнила:

Ах да, чуть было не забыла! Вчера приезжала ко мне Нина Сергеевна и просила за одного молодого человека. Говорят, у нас в приюте вакансия открывается.

Да, но это место уже другому обещано, — сказал директор и нахмурился. — И ты знаешь мое правило: я никогда не даю мест по протекции.

Я знаю, но для Нины Сергеевны, полагаю, можно сделать исключение. Она нас как родных любит, а мы для нее до сих пор еще ничего хорошего не сделали. И не думай, Федя, отказывать! Своими капризами ты и ее обидишь и меня.

А кого она рекомендует?

Какого Ползухина? Это того, что на Новый год в собрании Чацкого играл? Джентльмена этого? Ни за что!

Директор перестал есть.

Ни за что! — повторил он. — Боже меня сохрани!

— Пойми, матушка, что уж ежели молодой человек действует не прямо, а через женщин, то, стало быть, он дрянь! Почему он сам ко мне не идет?

После обеда директор лег у себя в кабинете на софе и стал читать полученные газеты и письма.

«Милый Федор Петрович! — писала ему жена городского головы. — Вы как-то говорили, что я сердцеведка и знаток людей. Теперь вам предстоит проверить это на деле. К вам придет на днях просить места письмоводителя в нашем приюте некий К.Н. Ползухин, которого я знаю за прекрасного молодого человека. Юноша очень симпатичен. Приняв в нем участие, вы убедитесь. », и т. д.

— Ни за что! — проговорил директор. — Боже меня сохрани!

Читать еще: Мемуары. Что такое мемуары? Письма из прошлого

После этого не проходило дня, чтобы директор не получал писем, рекомендовавших Ползухина. В одно прекрасное утро явился и сам Ползухин, молодой человек, полный, с бритым жокейским лицом, в новой черной паре.

По делам службы я принимаю не здесь, а в канцелярии, — сказал сухо директор, выслушав его просьбу.

Простите, ваше превосходительство, но наши общие знакомые посоветовали мне обратиться именно сюда.

Гм. — промычал директор, с ненавистью глядя на его остроносые башмаки. — Насколько я знаю, — сказал он, — у вашего батюшки есть состояние и вы не нуждаетесь, какая же вам надобность проситься на это место? Ведь жалованье грошовое!

Я не из-за жалованья, а так. И все-таки служба казенная.

Так-с. Мне кажется, через месяц же вам надоест эта должность и вы ее бросите, а между тем есть кандидаты, для которых это место — карьера на всю жизнь. Есть бедняки, для которых.

Не надоест, ваше превосходительство! — перебил Ползухин. — Честное слово, я буду стараться!

— Послушайте, — спросил он, презрительно улыбаясь, — почему вы не обратились сразу ко мне, а нашли нужным предварительно беспокоить дам?

— Я не знал, что это для вас будет неприятно, — ответил Ползухин и сконфузился.- Но, ваше превосходительство, если вы не придаете значения рекомендательным письмам, то я могу вам представить аттестации.

Он достал из кармана бумагу и подал ее директору. Под аттестацией, написанной канцелярским слогом и почерком, стояла подпись губернатора. По всему видно было, что губернатор подписал не читая, лишь бы только отделаться от какой-нибудь навязчивой барыни.

— Нечего делать, преклоняюсь. слушаюсь. — сказал директор, прочитав аттестацию, и вздохнул. — Подавайте завтра прошение. Нечего делать.

И когда Ползухин ушел, директор весь отдался чувству отвращения.

— Дрянь! — шипел он, шагая из угла в угол. — Добился-таки своего, негодный шаркун, бабий угодник! Гадина! Тварь!

Директор громко плюнул в дверь, за которой скрылся Ползухин, и вдруг сконфузился, потому что в это время входила к нему в кабинет барыня, жена управляющего казенной палаты.

— Я на минутку, на минутку. — начала барыня.- Садитесь, кум, и слушайте меня внимательно. Ну-с, говорят, у вас есть свободная вакансия. Завтра или сегодня будет у вас молодой человек, некто Ползухин.

Барыня щебетала, а директор глядел на нее мутными, осоловелыми глазами, как человек, собирающийся упасть в обморок, глядел и улыбался из приличия.

А на другой день, принимая у себя в канцелярии Временского, директор долго не решался сказать ему правду. Он мялся, путался и не находил, с чего начать, что сказать. Ему хотелось извиниться перед учителем, рассказать ему всю сущую правду, но язык заплетался, как у пьяного, уши горели, и стало вдруг обидно и досадно, что приходится играть такую нелепую роль — в своей канцелярии, перед своим подчиненным. Он вдруг ударил по столу, вскочил и закричал сердито:

— Нет у меня для вас места! Нет и нет! Оставьте меня в покое! Не мучайте меня! Отстаньте, наконец, сделайте одолжение!

И вышел из канцелярии.

II. Интерпретация поэтического текста. А. Фет «Ласточки».

Природы праздный соглядатай,

Люблю, забывши все кругом,

Следить за ласточкой стрельчатой

Над вечереющим прудом.

Вот понеслась и зачертила —

И страшно, чтобы гладь стекла

Стихией чуждой не хватила

И снова то же дерзновенье

И та же темная струя, —

Не таково ли вдохновенье

И человеческого я?

Не так ли я, сосуд скудельный,

Дерзаю на запретный путь,

Стихии чуждой, запредельной,

Стремясь хоть каплю зачерпнуть.

II. История и теория литературы, культуры.

1. Кто так характеризуется в драме Н. Островского «Гроза»?

а) «Какой хороший человек! Мечтает себе и счастлив».

б) «Кто ж ему угодит, коли у него вся жизнь основана на ругательстве? А уж пуще всего из-за денег; ни одного расчета без брани не обходится».

в) «Скучный такой. »

г) «Собрался совсем, и лошади уж готовы. Так тоскует, беда! Уж я вижу, что ему простится хочется».

д) «Ханжа, сударь! Нищих оделяет, а домашних заела совсем».

2. В каком месяце и какого числа отмечали А. Пушкин и его друзья день открытия Лицея?

3. Где М.Ю. Лермонтов провел свои детские годы и впоследствии был похоронен?

4. У кого из героев Н.В. Гоголя в поэме «Мертвые души» глаза были как будто проткнуты большим сверлом, у кого «бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши», а у кого казались сладкими, как сахар?

5. Какое слово написал Обломов?

«Он задумался и машинально стал чертить пальцем по пыли, потом посмотрел, что написано: вышло. ».

6. В так называемый канон его имени входят 37 пьес, 2 поэмы и 154 сонета, а основной стихотворной формой пьес является белый стих, или нерифмованный пятистопный ямб. О творчестве какого великого драматурга идет речь?

7. Одно из названий пьес А.Н. Островского повторяет заглавие крыловской басни. Вспомните их.

8. Определите стихотворный размер:

а) По синим волнам океана,

Лишь звезды блеснут в небесах,

Корабль одинокий несется,

Несется на всех парусах.

б) Я тебе ничего не скажу,

И тебя не встревожу ничуть,

И о том, что я молча твержу,

Не решусь ни за что намекнуть.

9. Кто был режиссером фильма «Несколько дней из жизни Обломова»?

Ответы (10 класс):